|
Олег Мурашкин.
Крайний нападающий "Мотора" (1965-71 гг.). Родился в 1947 году.
В классе "А" за
"Мотор" провел четыре сезона и забросил 34 шайбы (одна из них -
на кубок РСФСР). Был одним из ведущих игроков команды того
времени. Выделялся на площадке хорошими скоростными данными,
большим объемом работы и постоянным движением.
В настоящее время живет и работает в Санкт-Петербурге.
|
Дом на Интернациональной улице под номером 204 в конце
шестидесятых и начале семидесятых годов был излюбленным местом
отдыха и пристанищем для многих хоккеистов "Мотора". Здесь жил
Олег Мурашкин. Сюда часто наведывались его друзья - хоккеисты.
Особенно часто - Валерий Евтушенко, Борис Спирин и Николай
Извеков. Вместе с ними здесь проводили свободное время и их
невесты - будущие жены.
Дом родителей Олега был хлебосольным и всегда хоккеистам здесь
были рады: стряпали пельмени, готовили борщ. Крутили модные
тогда пластинки и слушали музыку. К играм, здесь же, во дворе
дома, строгали клюшки.
Прошло тридцать лет и наступило время воспоминаний. Я сижу с
Олегом в его родительском доме, том самом, что недалеко от
Покровского собора в старом городе и внимательно слушаю.
- Как только в Барнауле создали команду мастеров, в город
приехали молодые хоккеисты из разных городов. Сразу образовались
в команде группы. Горьковчане - Курицын, Куприянов и Киселев
держались вместе. Я подружился с челябинцем Извековым,
горьковчанином Спириныи и благовещенцем Евтушенко. У них у всех
родители были далеко, в других городах. Парфенов дружил с
Яковлевым, Горелкин - с Яхно и Курзеневым, а тот с Титовым.
Гуляев - как-то сам по себе. Москвич Шабашов - тоже держался
особняком.
Конец 60-х. Барнаул, Дворец спорта
В центре Николай Извеков, слева Виталий Яковлев.
- Кстати, почему он быстро ушел из команды?
- Рано возомнил о себе, как о большом игроке. Держался
высокомерно: я - москвич, должен играть в команде более высокого
класса, а в Барнаул попал по ошибке. Когда подошла его пора
служить в армии, то он попросился играть за армейцев
Новосибирска. И некоторое время он действительно играл в этой
команде, но игра у него там не заладилась, потому как работать
на тренировках, как того требовали тренеры армейцев, он не
привык - отучился. И поэтому быстро набрал лишний вес и
постепенно не стал подходить своей игрой этой команде.
- Если в "Моторе" тогда были разные группы, значит ли это, что
монолитного коллектива тогда не было?
- Я бы так не сказал. В жизни все было гораздо сложнее. Все ведь
молодыми были - по 18-20 лет. Оторвали от мамкиной титьки и
бросили на освоение хоккейной целины. Из двадцати хоккеистов -
только семь были местными, а остальные - кто откуда. Никогда они
не были так надолго оторваны от дома, а тут пришлось учиться
самостоятельности, раньше взрослеть. А на хоккейной площадке
всех игра объединяла, потому как хоккей любили все и старались
показать себя. И в обиду друг друга не давали.
- Как местные хоккеисты отреагировали на появление в команде
чужаков?
- У нас в то время (1965-67 годы) команда состояла целиком из
своих доморощенных хоккеистов, в большинстве своем - молодых. И
им, конечно, трудно было проявить себя при отсутствии хоккейного
образования. Квалифицированных тренерских кадров тогда ведь не
было и Барнаул в хоккейном образовании сильно отстал. Поэтому
результаты были оглушительными: два года подряд занимали
последние места в своей зоне класса "Б".
- А тут Барнаулу после открытия Дворца спорта дают место в
классе "А"...
- Да. Восторг был телячий. Но осознать событие более глубоко
никто не мог, так как не имели представления о том, что нас
ждет. За всех сказать не могу, но думаю, что деньги были не
главной причиной приезда иногородних хоккеистов в Барнаул. И кто
поехал осваивать хоккейную целину? Правильно - молодежь! Готовая
играть бесплатно, лишь бы играть в классе "А" и называться
мастерами. Потом, конечно, после контактов с другими командами
все поняли, что их используют как дешевую рабочую силу, так как
условия у нас и правда были совсем плохонькими. Стали возникать
конфликты с руководством...
- В таких условиях должен был появиться или жесткий руководитель
или достаточно гибкий и умный тренер, который бы сумел убедить
команду работать на перспективу...
- Вот! Команда постепенно взрослела, набиралась опыта,
появлялись признаки мастерства, некоторые результаты. А условия
не улучшались. И тогда главный тренер Анатолий Константинович
Сорокин уехал в Москву. На его место пришел второй тренер
"Мотора" Борис Васильевич Кузьминых, а через год его сменил
тренер из Вологды Юрий Михайлович Мухин, который и вовсе не
пользовался авторитетом у хоккеистов и его вскоре отстранили от
руководства. И только после Нового 1971 года главным тренером
"Мотора" стал новосибирец Юрий Николаевич Михайлов. Известный в
то время защитник "Сибири", мастер спорта, играл в высшей лиге.
Вот он-то и начал создавать новую команду семидесятых годов.
А тогда, в шестидесятых годах, каждый из нас, может быть,
преследовал какие-то свои мелкие интересы, кроме главного -
хорошо играть! Меня, в частности, волновал армейский вопрос.. Я
женился и у меня появилась дочь, но предстояла служба в армии.
Вот эта мысль меня и угнетала.
- Олег, за первые два года в классе "А" ты забросил только
одиннадцать шайб. В следующем же сезоне (1969-70 гг.) - сразу
семнадцать! Чем это объяснить?
- Мне приходилось играть с разными партнерами, но в том
"звездном" моем сезоне Кузьминых поставил меня в первую тройку
нападения к Извекову и Куприянову. Пожалуй, к самым ярким
нападающим команды. И хотя с Колей Извековым я дружил, а с Геной
приходилось даже драться вне площадки, игра у звена в том сезоне
получилась.
- А с чем связаны эти драки с Куприяновым?
- Из-за чего дерутся мальчишки? Чтобы утвердиться. Он мне что-то
сгоряча сказал, я что-то ответил - подрались, потом - еще. Пока
не успокоились. Но потом уже относились друг к другу
уважительно.
- Кто был лидером звена?
- Конечно, центральный нападающий - Извеков. Я и Гена пахали на
него всегда: только и слышно Колю было - дай, дай! Из любого
места площадки мог забить. И чутье у него хорошее на позицию
было и бросок приличный. Команда не выше середины таблицы была,
а то и последние места занимали, а Извеков всегда был одним из
лучших бомбардиров в зоне. Но по жизни - разгильдяй! Мог бы
играть очень здорово.
- Почему Извеков не стал играть в высшей лиге?
- Потому что его устраивала собственная игра в "Моторе" и
совершенствоваться он не стремился. Если он где-то и допускал
провинности, то ему все прощалось, потому как он больше всех
забивал. Будучи коренным челябинцем он, насколько я помню, и не
стремился побывать в родном городе. Правда, сестра его приезжала
в Барнаул, а сам он какой-то ностальгии не испытывал.
Довольствовался тем, что есть. Все его устраивало. Квартиру
получил, например, повесил на стену радиоприемник. Как он висел
у него на стене криво, так и позже остался висеть. И вот такое
отношение, может быть, не всем нравилось. Это и в семейной
жизни, наверное, сыграло свое значение. Хотя следил он за собой,
когда играл еще, тщательно и многие, из молодых игроков хотели
быть на его похожими. Постепенно его семейный союз распался, а
для самостоятельности у него не хватило честолюбия. После
карьеры игрока он от хоккея отошел, не имея желания перейти на
тренерскую работу. Так и жил сам по себе, относясь к себе, прямо
скажу, наплевательски. Поэтому и умер рано. Жалко его, конечно,
но виноват во многом он сам.
- А Куприянов?
- Есть люди у которых что-либо лучше других получается чем у
тебя? Есть! Вот и Куприянов делал многое в хоккее лучше, чем
кто-либо из нас. Он ведь и в футбол прилично играл. А уж если
шайбу забивал, то делал это осмысленно и элегантно - смотреть-то
со стороны приятно. Ему завидовали и откровенно и втихую почти
все. Не признавались в этом многие, но все равно - завидовали.
Это игровая зависть. Она подталкивает к работе над собой. Дано
человеку это. Талант. А он его развил, но не ушел ни в одну из
команд высшей лиги и поэтому остался известным только для нас.
- А в жизни как у него сложилось?
- Его привез в Барнаул вместе с другими горьковчанами Владимир
Сергеевич Серегин (кстати, Серегин сейчас сам в Питере работает
директором стадиона мясокомбината). Семенович тогда был
начальником команды и привез из своего города молодых
талантливых ребят. Среди них Куприянов как-то выделялся
обособленностью. Со временем он познакомился с девушкой, на
которой и женился. Это его и связало с Барнаулом. Погиб он
трагически, возвращаясь с "калымы". Тогда ведь все хоккеисты
летом подрабатывали себе на жизнь. Вот и он старался принести
лишний рубль домой, который, конечно, лишним никогда не был.
Версии гибели, разные, но я склонен придерживаться наиболее
вероятной. Выпил в поезде с незнакомыми людьми, сказал что едет
с заработков... Нашли его уже мертвым на перегоне, а похоронили на
родине, в Горьком.
- Отличалась ли подготовка наших молодых хоккеистов от молодых
горьковчан?
- Конечно. У горьковчан и ориентиры мастерства были - их
"Торпедо" всегда в высшей лиге играло. Мы же ничего такого не
видели. Да и занимались с нами скорее на любительском уровне, чем
на профессиональном. По телевизору мы хоккей видели только из
Новосибирска. У большинства и телевизоров не было. Ну раз в год
чемпионат мира опять же - по телевизору посмотрим. Вот и все.
- Чем тебе запомнились игры "Мотора" того времени?
- Отвратительным судейством. Я не думаю, что это шло от
неумения. Предвзятость. Особенно на выезде. В Тюмени, Омске -
всегда. Я как-то в Тюмени даже обратился к судье после игры: "Не
стыдно так вам седому человеку себя вести?" Так меня Серегин еще
и извиняться перед ним заставил.
- Почему такое отношение судей было к нашей команде?
- Не знаю как сейчас, а тогда нам даже дома-то никто из судей не
симпатизировал. Наверное, от того, что принимать их не умели. Ни
встретить, ни проводить...
- Олег, какие матчи тебе более всего запомнились?
- Трудно сразу вспомнить... В Хабаровске очень напряженный матч
был, когда Саша Васильев у нас в воротах играл (от автора: 6
февраля 1971 г.). Ему там голову клюшкой пробили и получилась
большая драка.
Еще запомнился матч с "Шахтером", когда я опаздывал на игру и
все-таки успел, приехав на машине "калымщика". Денег он с меня
не взял, попросив забить гол. Я пообещал и слово свое сдержал.
Игру мы выиграли - 5:2.
Интересный случай запомнился мне в Дивногорске, когда мы еще
играли в классе "Б" с "Гидростроителем". Тогда у нас начальником
команды был известный судья по футболу Александр Богратович
Михайлов. Вот он-то и отвечал за командирование команды.
В тот день был сорокаградусный мороз и мы опаздывали на поезд в
Красноярск. Рейсового автобуса долго не было и Михайлов поймал
на трассе для нас грузовик КрАЗ. Всей командой мы погрузились в
него вместе с баулами, клюшками и поехали с ветерком километров
сорок, наверное. Это словами не передать. Выкалупывали нас из
грузовика - надо было видеть. А Михайлов смеется: "Ну как я вас
прокатыл? (от автора: говорил он с кавказским акцентом. Был
единственным судьей всесоюзной категории по футболу на Алтае.
Умер от инфаркта осенью 1971 года).
- Ощущались ли разница в игре команды на морозе и во Дворце
спорта?
- Конечно. Во Дворце и разогреваешься к игре быстрее и не
остываешь, опять же - уютнее, зрителей больше и ответственность
перед ними значительнее. Лед более накатистый, а на морозе он
хрупкий, ломается. На морозе и клюшки быстрее приходят в
негодность.
- Какими, клюшками тогда играли?
- Ленинградскими. "Ленинград" назывались. Затем появились -
МЭФСИ (от автора: московской экспериментальной фабрики
спортивных изделий). Почти пол-команды у меня во дворе дома их
строгали, обклеивали стеклотканью. Иной раз придешь домой, а за
столом уже мои друзья - хоккеисты сидят. Блины едят, а мать им
их печет и подкладывает. А то Евтушенко с Извековым, бывало
смотришь, снег во дворе лопатами чистят. Помогают.
- В игре такая дружба помогала?
- Конечно. Мы если и обижались друг на друга, то тут же и
прощали. Могли друг другу всякое сказать. Помню случай в Серове,
когда я во время игры отчитал Извекова за инертность: ну не
бегает за шайбой, а ждет ее. Я бегаю, бегаю, а он стоит. Я ему
раз сказал, два, потом - матом... Он мне и говорит: "Ну и бегай,
Косичкин" (от автора: Косичкин - чемпион страны по конькобежному
спорту в спринте)... Я плюнул на все это и стал сам пытаться
что-либо сделать и вскоре гол забил. Первый период выиграли -
1:0. Смотрю он во втором зашевелился и тоже шайбу забросил. Уже
- 2:0! В итоге матч мы выиграли - 2:1 и обида прошла сама собой
(от автора: матч состоялся 2 января 1971 года. Кстати, на
следующий день "Мотор" вновь выиграл - 3:2, а победную шайбу
забросил - Мурашкин в конце матча).
- Влияла ли разница в зарплате на игру команды?
- В "Моторе" все получали деньги на заводе приблизительно
одинаково: 180-200 рублей в месяц, и нас удивлял тот факт, что в
"Шахтере", например, ведущие игроки получали больше нас в 4-5
раз. Мы же их обыгрывали, бывало, все четыре раза за сезон (от
автора: в сезоне 1969-70 гг.). Но какие-то требования по
увеличению зарплаты мы не выставляли - знали, что больше не
дадут.
- Олег, а как ты, попал в хоккей?
- В хоккейную секцию "Спартака" меня привел защитник заводской
команды "Мотора" Олег Литвинов. Летом мы играли в футбол, а
зимой тренировались на "Спартаке". Кроме этого я еще ходил по
выходным, вечерами, на каток "Динамо". Со мной вместе в группе
занимались у Величкина Леша Комаров и Валера Чернов (от автора:
сын известного в прошлом хоккеиста барнаульского "Спартака"
Владимира Чернова. Валерий затем переехал в Новокузнецк и стал
играть за местный "Металлург" в высшей лиге. В настоящее время
он работает в нем тренером в фарм-клубе). А через три года,
после того как я начал заниматься хоккеем, меня взяли в команду
мастеров класса "Б"...
- Кто тебе больше всех нравился в нашей команде из твоих
партнеров?
- Многие. Но вот своим отношением к игре мне запомнился Юра
Курзенев. Если ему тренер давал какое-то задание, то он и
выполнял его так, как ему сказали. Очень обязательный хоккеист:
разобьется, но сделает. Кроме того, он обладал хорошим катанием,
скоростью, весом, имел быстрые руки, мог обыграть защитника
индивидуально и забросить очень нужную шайбу. Обладал
незаурядными бойцовскими качествами и если надо, шел в
рукопашную. Отдавался в игре весь без остатка.
- Какие впечатления у тебя остались от международных товарищеских
матчей с румынскими и австрийскими хоккеистами?
- Трепетно ожидали какой-то неопределенности. Просто не знаю как
их угораздило в такую глушь заехать? Мы отыграли эти матчи с
большим подъемом и не оставили им никаких шансов на победу.
Особой эйфории не испытывали: все-таки соперники были не из
сильных.
Вот с московским "Локомотивом" в матче, на кубок СССР мы уже
испытали силу настоящей хоккейной команды. Там голову нам не
давали даже поднять: "долбили" всю игру. Особенно нам, крайним
нападающим, у борта, в углах площадки доставалось. При всей
предопределенности результата мы старались изо всех сил, но
все-таки проиграли (1:7).
После игры мы ужинали в одно время в ресторане "Сибирь" и помню,
что Коля Извеков насмелился и подошел к москвичам с фужером
водки. И от чистого сердца предложил Виктору Якушеву, самому
знаменитому тогда игроку "Локомотива": "Ну, Витек, давай
выпьем!" Тот вежливо отказался: не пью, дескать". Так что
сближения за столом не произошло и сказать, что вот мы с
хоккеистами "Локомотива" вот так, запросто... Не могу. Не было
этого. Да и с какой стати заслуженный мастер спорта "Витек"
оставил бы нам такие воспоминания.
- С чем связано Олег, что ты быстро закончил играть в хоккей?
- Порвал заднюю поверхность бедра перед сборами в
Усть-Каменогорске. И там уже вместо меня играл Миша Сухов вместе
с Извековым и Куприяновым. Я постепенно восстановился, но тренер
Михайлов тогда на собрании команды сказал, что игра первого
звена нападения его устраивает и для меня места в нем нет. Не
секрет, что Юрий Николаевич тогда боролся за меня как за
спортсмена, но я его иногда с режимом подводил и ему это
порядком надоело. Причина, конечно, была. Я к тому времени уже
развелся со своей женой и положение мое было неопределенным.
Пробовал даже устроиться летом в Риге в загранплавание, чтобы
как-то улучшить свое материальное положение. Прошел медкомиссию
и оставалось только получить характеристику с места работы, но
шеф "Мотора" Юрий Михайлович Карпенко мне отказал: убежит за
границу, а мне потом отвечать.
Я попробовал перейти в прокопьевский "Шахтер", и меня приняли,
но я уже привык к "Мотору" и не смог пересилить себя. Так я
вернулся домой, но уже с большим хоккеем пришлось распрощаться.
Валерий ЛЯМКИН