С этим человеком связана почти вся история развития хоккея с шайбой на Алтае. Он единственный из барнаульских тренеров, кто в течение 35 лет работает с юными хоккеистами, многие из которых уже сейчас находятся в довольно зрелом возрасте и сами пошли по стопам своего учителя. А некоторые, как Тисленко или Лисовец, только начинают свой хоккейный путь в команде мастеров.

Разные ребята обучались хоккейным азам у Величкина, с разными характерами, разными судьбами. Были и такие, как защитник Ипполитов, чья судьба трагически оборвалась, были и ребята, за плечами у которых потом была не одна "ходка" в места, отдаленные от общества, и "кирюхи", и "карманники": Все они в детском возрасте тренировались у Юрия Михайловича. Такие же, как Виктор Яковлев и Владимир Шевченко сами потом тренировали команды мастеров, а Андрей Соловьев и Валерий Чернов играли в командах высшей лиги. А Владимир Михайлович Колузганов сейчас живет в Москве и руководит научной группой в сборной Советского Союза по хоккею с шайбой, пишет книги по методике, проблемам развития мирового (!) хоккея. Казалось бы, совершенно разные люди, но всех их объединяла не только команда, а в большей степени - любовь к хоккею. И какими бы они ни стали во взрослой жизни: проповедниками здорового образа жизни или горькими забулдыгами, или наркоманами, блюстителями порядка или представителями преступного мира, ни от одного из них я не услышал плохого слова в адрес их бывшего тренера. Вне дома он был им как отец, а на хоккейной площадке - учитель.

Юрий Михайлович сам никогда не играл в большом хоккее, но очень его любил. И когда в 1949 году закончил "железку" (железнодорожное училище N 2 г. Барнаула), то поехал учиться на тренера в Москву, в техникум физкультуры "Трудовых резервов", а через год его призвали в армию.

- Юрий Михайлович, расскажите о том периоде времени.

- Не знаю, как сейчас, а тогда в армии спорту уделялось огромное внимание. Четыре года я служил в Клину, недалеко от Москвы, в войсках ПВО, где и играл в их футбольной команде на первенство Вооруженных Сил. Особенно удачным для нашей команды был сезон 1953 года. Мы дошли до полуфинала "вооруженки", где встретились с командой г. Калинина. В ней играли многие футболисты из разогнанной Сталиным команды армейцев Москвы после ее провала годом раньше на Олимпиаде в Хельсинки. Достаточно назвать фамилии - Гринин, Николаев... Василий Фомичев, кстати, играл в этой калининской команде, но мы тогда знакомы не были. А играл он довольно сильно. Помню, проиграли им - 0:7. А в 1954 году я демобилизовался и заканчивал свой техникум уже в Ленинграде, куда его перевели во время моей службы. Вот здесь-то я получил первые уроки хоккея с шайбой: сам судил первенство Ленинграда и видел игру сильнейших команд шайбистов.

- А в Барнауле вы видели соревнования по хоккею с шайбой в то время?

- Я уехал в Москву в 1949 году летом и там был призван в армию, и до моего отъезда таких соревнований не было. Видел только, как Александр Матвеевич Ефанов перед матчами "русачей" выезжал на лед для разминки с канадской клюшкой, а шайбу ему заменял плетеный шарик. Тогда под таким углом клюшек никто не видел и народ собирался поглазеть на "ефановскую" клюшку с большим удовольствием. Это было время где-то после матчей сборной Москвы и ЛТЦ (1948 г. - примечание авт.). Где-то зимой 1948-49 гг...

- А Ефанов мне говорил, что привез в Барнаул первую клюшку для хоккея с шайбой из Свердловска, в январе 1950 года...

- Я видел у него ее в руках до отъезда в Москву. Позднее не мог потому, что был призван в армию. Скорее всего он путает годы. А что, это имеет принципиально важное значение?

- Сейчас любой исторический факт имеет большое значение, потому как является и какой-то частицей истории не только нашего хоккея, но и нашего города. Кстати, вы точно помните, когда стали тренировать юных хоккеистов?

- Точно. Эта запись есть в трудовой книжке. В августе 1956 года вернулся в Барнаул и поступил на работу в свое училище (ЖУ-2), а в марте 1957 года стал работать тренером в "Спартаке", где была хоккейная команда мастеров, которую тренировал Василий Сергеевич Фомичев. Юношеской команды у них не было, и Фомичев предложил ее возглавить мне, так как я имел уже диплом тренера-преподавателя по футболу и хоккею с шайбой.

- И с чего вы начали?

- Летом тренировал футболистов юношеской команды "Спартака", а по первому льду зачастил на каток. Просматривал катающихся и приглашал в секцию тех, кто приглянулся. Устраивал двухсторонние игры в спортзале по мини-футболу и также отбирал наиболее способных юношей. Тренировки мы проводили на "Спартаке". Обычно начинали их уборкой снега вручную, затем - метлами подготавливали площадку к заливке. Штатным заливщиком в то время был Сергей Васильевич Ключеров. Заливали лед вручную: бочкой с водой, к которой прицеплялись шланг и труба.

- Какие у вас тогда были условия для работы?

- В отношении экипировки проблем не было. "Спартак" был богатым обществом, которое имело множество артелей. Поэтому форму мы получали каждый год новую. С зарплатой было похуже - 950 рублей старыми деньгами я получал довольно долго. Но по тем временам это были неплохие деньги.

- Вы помните свои первые серьезные соревнования как тренер?

- В январе 1958 года я повез свою команду юношей в Томск. Играли мы там в трескучие морозы, и мне запомнилась решающая игра этих зональных соревнований, со сталинцами. Она проходила в шесть периодов по десять минут каждый. Мороз был просто невыносимый. Мы проиграли ту игру - 2:7 и заняли второе место. Наш вратарь Эдик Карпека очень тогда замерз и пропустил нескольких легких по трудности шайб. Лидеры команды Борис Курохтин и Борис Золотухин ночью после игры постригли спящего Эдика, посчитав, что лишь Карпека виноват в поражении.

На следующий год мы уже считались одними из главных претендентов на победу в зоне. Играли в Новосибирске и опять вышли в финал. На этот раз против хозяев - новосибирских динамовцев, где тренером был Виктор Петрович Звонарев, который и дал указание судье Льву Голятину "сплавить" нас, что и было сделано - 3:5. У нас уже тогда сформировался коллектив, где своей игрой выделялись Владимир Сафонов и Николай Альтов. Под стать им были Фролов, Печенкин, Соловьев, Акузин, Золотухин, Карабанов, Курохтин, Осадчий и Ранзин. Убежден, что эта команда тогда была сильнейшей в Сибири.

Через три года успешно на ЦС "Спартака", в Ухте, выступила уже другая наша юношеская команда. Мы дошли до финала, где проиграли свердловчанам. Но и второе место тогда было для нас неслыханным достижением, тем более, что в числе побежденных нами команд был и московский "Спартак". А до игры с москвичами, помню, как вдруг запаниковал Володя Колузганов. "Нам их не обыграть", - говорит. Ну, я взял и не поставил его на игру, а хоккеист он был неплохой. Ребята наши старались очень, играли самоотверженно и вполне закономерно, что постепенно переломили ход игры и повели в счете. Вот тогда Володя и стал умолять меня, выпустить его на поле. Не знаю, правильно или нет я поступил, но на поле его так и не выпустил. А игру мы довели до победного конца - 6:3, хотя после двух периодов проигрывали - 2:3.

- В то время у нас уже не было команды мастеров.

- Да, но она вполне могла быть уже в том - 62-м году, когда в Барнауле проходил зональный турнир первенства РСФСР среди команд второй группы. Выиграй его наша команда, и в 1963 году уже она играла бы в классе "Б". Но в игре с прокопьевцами наша команда потерпела сенсационное поражение (5:8) и выбыла из борьбы за первое место. А "ножку" нашей команде подставил наш бывший лучший игрок - Владимир Чернов, который играл тогда за прокопьевцев. Он ведь знал очень хорошо все недостатки алтайских хоккеистов и раз за разом умело использовал их. Сейчас точно не помню, но что-то около пяти шайб он забросил в той злополучной игре в ворота алтайской сборной.

- Как вы расцениваете этот поступок Чернова?

- Как успех большого хоккеиста. В игре для него не существовали такие понятия, как - "ваши" и "наши". Есть команда противника, и ее нужно победить - только так. Хотя он, конечно, понимал, какой удар нанес всему алтайскому хоккею своим достижением. Болельщики наши посчитали его поступок предательским и лишь немногие по достоинству оценили его мастерство. Но, тем не менее, мечта барнаульцев о своей команде класса "Б" еще на четыре долгих года осталась мечтой...

- Лев Николаевич Толстой как-то сказал, что - маленькие неприятности выводят нас из себя, а большие - возвращают нас к себе...

- Абсолютно справедливо. То поражение было воспринято хотя и болезненно, но правильно, выводы были сделаны: нужно развивать массовый хоккей. Ведь почему получилась ситуация, когда мы из передовых хоккейных центров постепенно скатились на нижние рубежи и все наши успехи были лишь на юношеском уровне? Потому, что ничего не делалось в массовом хоккее. Я тренировал спартаковцев, а в других обществах работали с юношами кое-как. И конкуренции и городе мы, спартаковцы, не ощущали. Поэтому и мастерство наше росло очень медленно. Ведь до чего доходило: мы своей юношеский командой "Спартака" обыгрывали "Мотор" - команду, которая играла на первенство РСФСР (декабрь 1963 г. - примеч. авт.), а дальше и играть было не с кем. Вот в это время и начали в городе всерьез заниматься развитием массового хоккея. Через пару лет в первенстве города играли уже 14 команд.

- Вы ведь работали и с командой мастеров "Мотора"?

- Да, но до этого где-то в 1964 году нашу спортивную школу полностью перевели в общество "Труд", и я стал работать там. Работать было интересно, так как ребята тренировались с большим желанием. У меня в команде появилась очень интересная тройка нападения: Роганов -Яковлев - Волынкин. Интересно, что Витю Волынкина я взял в команду только из-за того, что он очень хорошо играл в футбол, а на коньках он катался очень слабо. Это уже потом он стал быстро прогрессировать и на коньках стал кататься очень прилично. Юра Роганов виртуозно владел клюшкой и в дриблинге ему не было равных. А Витя Яковлев был напористым и быстрым хоккеистом. Эта тройка была из команды юношей 1948 года рождения. На два года старше их были Володя Шевченко, Валера Чернов и Леня Комаров. Очень способными были эти ребята, и не случайно, когда последние двое приехали в Новокузнецк, они и в "Металлурге" были не на последних ролях, и в его составе стали чемпионами страны среди юношей, вместе со знаменитыми потом Мотовиловым и Самочерновым.

А когда, в конце 1965 года, я принял команду мастеров, хотя, понятно, никаких там мастеров и не было, играли одни пацаны, я столкнулся с большими трудностями. Тот первый сезон в классе "Б" мы провели крайне неудачно, заняв последнее место. Могло ли быть иначе? Конечно, нет. Все правильно было: мы только начинали создавать команду из своих воспитанников. Команда была самой молодой в зоне, причем не имела опыта выступлений в такого ранга соревнованиях.

На следующий год, последний наш в классе "Б", мы играли уже намного увереннее. Команда набирала силу, возмужали мои воспитанники. И тут неожиданно нам дают класс "А", и меня убирают с места старшего тренера. Так команду принял горьковчанин Сорокин и привез с собой много новых игроков.

- Как вы пережили отставку?

- Очень тяжело. Хотелось все бросить и не возвращаться к хоккею, но любовь к нему оказалась сильнее эмоций. Сейчас думаю, а ради чего так было переживать? Все правильно: пришел более опытный специалист, который знал, как вывести команду на более высокий уровень игры. Зарплата меня тоже не держала: в "Труде" за юношей я получал 160 рублей, а в команде мастеров как старший тренер - 150. Да еще месяца три первых денег не получал совсем. Но тогда об этом не думал - было обидно. И я отказался от должности второго тренера команды.

- И вы вернулись к работе с детьми?

- Конечно. Так и работал в "Труде" до 1971 года, пока председатель спортобщества Василий Андреевич Черников официально не "зарубил" хоккей. Не нужен, говорит, нам хоккей и все. И я ушел в хоккейную школу гороно, куда меня пригласил ее директор Василий Павлович Романов. Он и Володю Баскакова в тот же год туда взял на работу, а потом, уже в 1975 году стал работать в "Моторе" и до сегодняшнего дня.

- Кто из ваших воспитанников достиг высокого уровня игры?

- Андрей Соловьев, Владимир Шевченко, Валерий Чернов, Андрей Лопатин, Виктор Яковлев, Сергей Столяров - они, наверное.

- А у других наших тренеров кто из ребят вам нравился?

- У Юрия Курзенева были братья Упоровы - Юрий и Николай. У этих ребят было уникальное по технике катание. Не случайно их быстро взял на заметку Николай Эпштейн, и старший Юрий (1959 года рождения) быстро оказался у него в "Сибири", а Николай (1961 года рождения) уехал в Горький. Оба играли в юношеской сборной страны и ездили в Чехословакию, Канаду и еще куда-то. Потом вернулись в "Мотор", но так по-настоящему и не раскрылись. Смотрели на всех и все свысока и были нетребовательны к себе. Так они и сошли раньше времени.

- На вашей памяти были ли уникальные случаи самоотдачи, самоотверженной игры?

- Никогда не забуду поездку юношей "Спартака" в Ухту. Допустим, сейчас у кого-нибудь спроси: где эта Ухта? Полчаса будете искать на карте. Так и они - ухтинцы - не знали, где этот Барнаул находится. Ну, а ребятам нашим же хотелось поддержать престиж города, и мы согласились перед турниром сыграть с местной командой мастеров класса "Б", а на следующий день с юношеской командой Ухты. Уж как ребята старались, на словах не передать, а счет скажет сам за себя: с мастерами сыграли вничью - 5:5. Да так устали, что на следующий день проиграли их юношам - 0:5. Вот какова была цена самоотдачи. А пример самоотверженности показал наш капитан юношеской команды Виктор Ашихмин... Вы для газеты пишете? Книгу? Тем более. Нервных прошу дальше не читать... В общем, в игре с московским "Спартаком", когда мы проигрывали, Вите выбили передние зубы в нижней челюсти. Когда мы его увидели, то были в состоянии, близкому к шоку: зубы у Ашихмина висели над нижней губой, а изо рта шла обильно кровь. Мы его пытались отправить на "скорой" в больницу, но куда там - он затолкал рукой зубы обратно в рот и вернулся на площадку. Ну просто - "комикадзе".

- А он играл потом в хоккей?

- Конечно. Играл и в "Моторе" на первенство РСФСР, и в барнаульской армейской команде "Звезда".

- Подробнее можно узнать о "Звезде"?

- У нас в Барнауле раньше стоял довольно большой гарнизон. И вот в школе младших авиационных специалистов начальником физподготовки был капитан Александр Авдеев. Он-то и подбирал себе в часть для прохождения службы тех хоккеистов, которых видел в деле. Так в его "Звезде" оказались оба Печенкиных, Ушаков, Ашихмин, Кислицын, Стадниченко (из Рубцовска), Исупов (из Новосибирска)... Это где-то середина 60-х годов... В городе они и в хоккей, и в футбол играли на довольно высоком уровне. А их хоккейная команда была чемпионкой края.

- А как Карпенко к вам относился и к команде?

- Ко мне как к своему работнику: он меня утвердил старшим тренером, он и снял меня. Все приглашенные хоккеисты проходили через него, а кто ему нравился как игрок, тем он многое прощал. Пример? Помню, приезжаем в Омск на игры. Приехал туда и Карпенко с женой. Он, бывало, ездил в города, которые поближе. Как обычно готовимся к игре. Но к отбою не являются Титов, Курзенев и Ермоленко. Что делать? Собираем команду и решаем. Ясности нет: половина команды за отчисление, другая половина - против. Я требую отчисления нарушителей, тем более, что это было уже не в первый раз. Карпенко возражает и дает "добро" на отчисление одного Ермоленко, так как тот не был игроком основного состава. И таких случаев было сколько угодно.

- Были ли у вас трагические ситуации в вашей тренерской практике?

- Однажды на первенстве края в Яровом мы играли решающую игру с юношами бийского "Прогресса". Это была последняя игра, и она должна была определить чемпиона края. "Мотор" устраивала только победа, а "Прогрессу" достаточно было и ничейного результата. За 30 секунд до окончания матча мы выигрывали в одну шайбу, и тут вдруг в наши ворота назначается булит. Каким-то чудом наш вратарь Сергей Неклюдов спас команду от гола, и мы стали чемпионами края. Когда игра закончилась, обе команды плакали потому, что это - хоккей!

- Неужели бийчане играли, так хорошо?

- Представьте себе, что их нападающий Новокрещенов и защитник Красносельцев приглашались на стажировку в московское "Динамо", а вратарь Лаврецкий в Воскресенский "Химик". В прошлом сезоне 25-летний Олег Лаврецкий защищал ворота горьковского "Торпедо".

- Были ли в вашей тренерской практике курьезные случаи?

- Да сколько угодно. Так однажды нападающий Апполонов приехал на игру без одного конька - забыл дома. Другой случай был просто уроком и для меня, и для всей команды. Я привез своих юношей на календарную игру в Ангарск. И вот один из наших игроков в местном универмаге украл спортивные трикотажные брюки, и его продавцы магазина задержали. Меня вызвала директор этого универмага и поставила условие: или мы всей командой из подвала универмага будем поднимать на первый этаж мраморную плитку, или она передаст этого пацана в милицию. Не знаю, правильно мы поступили или нет, но решили вытаскивать наверх эту плитку. Работали шесть часов подряд - плитки было очень много. Директор пацана отпустила и, смеясь, сказала, что мы очень хорошо ей бесплатно помогли - и она будет с нетерпением ждать, когда кто-нибудь из нашей команды еще что-нибудь украдет.

- Юрий Михайлович, вы ведь, кроме тренерской деятельности, активно занимались и судейством. Расскажите интересные случаи из судейской практики.

- Судить я начинал в Ленинграде под покровительством преподавателя футбола и хоккея нашего техникума, судьи всесоюзной категории, Александра Ивановича Зябликова. Когда приехал в Барнаул, то сразу же стал судить матчи команд мастеров класса "Б" (сезон 1956-57гг.), а в 1961 году мне была присвоена республиканская категория. Закончил судейство я где-то в 1973 году. Первое время ездил в паре с Борисом Баринбергом, а затем с Лихомановыми, Ранзиным и другими. Однажды в Прокопьевске я с Геннадием Лихомановым судил матч местного "Шахтера" и новосибирского "Чкаловца". "Шахтеру" обязательно нужно было выиграть, чтобы бороться за первое место. Но в первом периоде новосибирцы повели в счете - 2:0. Затем горняки забивают шайбу, но я ее не засчитываю, так как было положение "вне игры". Во втором периоде опять забрасывают шайбу после того, как она прошла две зоны, и Гена ее справедливо не засчитывает. Что тут началось! К нам в раздевалку после второго периода прибежали представители "Шахтера" и все начальство, которое, присутствовало на матче. В третьем периоде по-прежнему атаковали хозяева и все же сумели победить, хотя мы продолжали судить очень принципиально. То есть в нашем судействе ничего не изменилось и в третьем периоде, но как изменилось отношение к нам со стороны хозяев! Они ведь победили и были результатом очень довольны: говорили нам, что у нас очень высокий уровень судейства и что еще не видели таких принципиальных судей. Что бы они говорили, если все же не выиграли?

Еще один интересный случай произошел со мной в Кемерово, где с местной командой играл прокопьевский "Шахтер". Судил я эту игру с Володей Ранзиным. Три гола мы тогда не засчитали в ворота хозяев, а когда на последних минутах при ничейном счете 2:2 Ранзин засчитывает шайбу, которая попала в ворота "Шахтера" и выскочила из них сквозь сетку, тут уж возникла конфликтная ситуация, в которой главными виновниками считались мы и только мы - судьи. Представьте себе: все спорные моменты трактовались в пользу хозяев площадки! После игры, кстати, тренер кемеровчан, очень довольный исходом матча, искренне считавший, что мы помогли ему, пригласил нас с Ранзиным "откушать" вместе в ресторане. Это сейчас такие "посиделки" считаются обычным явлением, а тогда мы чувствовали себя очень неловко и на душе было как-то нехорошо, хотя мы и знали, что как судьи мы поступили во всех моментах правильно.

- А самый неприятный момент?

- Это было в Хабаровске, где армейцы играли с омичами. Судили я и Борис Лихоманов. И вот, когда омичи довольно легко выигрывали: шайбы три или четыре, нападающий армейцев бросил по воротам омичей так сильно, что шайба, попав в ворота, пролетела их насквозь и ударилась в лицевой борт. Впечатление такое, что шайба просто пролетела мимо - это у меня такое впечатление, хотя я от момента был сравнительно недалеко. А вот тренер омичей, заслуженный мастер спорта Евгений Бабич, известный своим крутым характером, мне показалось, видел этот момент еще хуже, чем я. Борис шайбу засчитал, и вот тут-то, в перерыве, Бабич забежал к нам в судейскую комнату и начал на нас кричать, что, дескать, мы засчитали шайбу, которая пролетела мимо ворот. Бабич - человек довольно известный в Москве, друг Всеволода Михайловича Боброва, и ему, конечно, ничего не стоило отстранить нас от судейства, даже если бы мы - судьи - были правы сто раз. Кому бы в Москве больше поверили? Величкину, Лихоманову или Бабичу? Смешно даже думать об этом! В общем мы с Борей сидим тихо, как мышки, не мешаем Бабичу выговориться. А тот вошел в раж: кричит, что это для вас последняя игра. Вышел и дверью хлопнул. Ну, думаем, все, отсудились. Но он, видно, отходчивый был - все-таки игру-то он выиграл явно, а может, сами ребята - омичи ему сказали, что гол был. Принес нам свои извинения через помощника. Но чувство какой-то зависимости, даже униженности лично у меня в тот момент было. Любой судья, я думаю, это испытал, и я утешал себя лишь тем, что мы-то были правы, а он - нет. Каково ему-то было напраслину "пороть"? А может, и не думал он об этом: просто лег и уснул - не в пример нам.

- Переживают ли судьи, когда они бывают не правы?

- Конечно. Это бессонные ночи, горы выкуренных сигарет, это - потерянный день завтра. Хотя за всех говорить не буду...

- Спасибо вам, Юрий Михайлович, за то, что вы рассказали.

Лямкин В.Н.