Главная страница ХК МОТОР Барнаул
Архив
 Архив >  Люди алтайского хоккея >  Валерий Евтушенко


ВАЛЕРИЙ ЕВТУШЕНКО
20.04.1947 - 22.07.1993
Этого бесстрашного, высокого, крепкого телосложения защитника, с отменным броском хорошо помнят болельщики барнаульского "Мотора". Одним из первых хоккеистов Алтая он получил приглашение в команду первой лиги. Два сезона успешно защищал цвета, пермского "Молота", в составе которого стал обладателем бронзовой медали (третье место в первенстве СССР среди команд первой лиги). Имел заманчивые приглашения в московскую команду "Крылья Советов" и горьковское "Торпедо", но вернулся в "Мотор", в котором и закончил свою хоккейную карьеру. Но с хоккеем окончательно не простился: играл за барнаульский "Полимер", а затем стал хоккейным арбитром республиканской категории.

Мало кто знает, что "Большой" (так его прозвали в хоккейной среде) пришел в большой хоккей из большого футбола, в котором ему также сулили неплохое будущее...

- Родился я 20 апреля 1947 года в Благовещенске-на-Амуре, где как и все пацаны гонял летом мяч, а зимой в руки брал клюшку. Жил на улице Сергея Лазо, недалеко от Детского стадиона ("Первомайского"), поэтому с раннего детства и приобщился к спорту. В четырнадцать лет уже играл в юношеской сборной города по хоккею с шайбой и футболу.

Зимой 1962 года у нас, в Благовещенске, проходили зональные соревнования по хоккею, на которых я впервые увидел, как играют по-настоящему. Победила тогда новосибирская "Энергия", в которой явно выделялся своей игрой Гена Капкайкин (в дальнейшем - знаменитый нападающий новосибирской "Сибири").

А летом мы поехали на зональные соревнования во Владивосток, но уже по футболу. Там лучше всех смотрелся нападающий хозяев - Виталий Коберский (в дальнейшем - известный форвард минского "Динамо" и главный тренер владивостокского "Луча"). Мы тогда заняли третье место, а меня тогда заметили как подающего надежды вратаря. Да, мне нравилось тогда играть в воротах. Тренер тогдашнего "Амура" Василий Михайлович Епихин взял меня, шестнадцатилетнего, в команду мастеров класса "Б". Много времени возился со мной на сборах в Грозном. Говорил, что из меня, если буду хорошо трудиться на тренировках, может получиться приличный вратарь. Но тогда у нас в воротах стоял Виктор Солодовников, а я играл вторым вратарем.

И вот как-то, кажется, летом 1964 года мы поехали в длительную поездку: Павлодар, Семипалатинск, Усть-Каменогорск, Рубцовск, Барнаул и Новосибирск. В Рубцовске, когда я обедал в "Колосе", перед игрой, подсаживается за стол ко мне какой-то мужчина. А мы - футболисты - тогда все в спортивных костюмах ходили и нас за версту от обычного смертного отличить можно было. Он и спрашивает: "Футболист?" Я говорю: "Да, приехал играть". Разговорились. А он тогда, кажется, в рубцовском горспорткомитете работал и страшно переживал, что до зимы рукой подать, а хоккейная команда "Торпедо" у них еще не укомплектована. Они же зимой выиграли в Рубцовске второе место в пульке команд России и завоевали место в классе "Б". Я ему рассказал, что играю тоже в хоккей, но меня, наверное, не отпустят. Нужны гарантийное письмо и вызов, чтобы меня отпустили из "Амура". Тренера "Торпедо" Щекотихина тогда на месте не было - он уехал за формой в Москву, поэтому я с этим мужчиной договорился, чтобы он послал вызов на мой домашний адрес.

Отыграли мы тогда этот выезд, домой приехали, и я сразу у матери своей спрашиваю про вызов. Сначала она все говорила, что его нет, а потом заплакала. Куда ты, говорит, один поедешь, в незнакомый город? Я говорю: "Почему один? Я с Юрой Яровенко договорился, вместе поедем". Юра постарше меня был на два года и уже играл за красноярский "Буревестник" в классе "Б". Вот с ним мы и отправились в Рубцовск.

Приехали. Нас поселили в рабочее общежитие, где жили условно осужденные - "химики". Вместе с нами жили там же прибывшие для укрепления состава Торпедо" Валера Карпенко и Саша Жилинский (из Нижнего Тагила), Мурат Валеулин. Сами понимаете, что условий для проживания не было. Постоянный шум, пьянки и дебоши "химиков", а в день их получки лучше совсем не выходить из комнат. Время тогда было такое...

Полтора сезона отыграл я за "Торпедо". Играли тогда мы в две пары защитников и две тройки нападения, а когда было трудно, то я и Саша Жилинский (первая пара защитников) практически не покидали лед. Играли на износ. Меня определили на работу в сталелитейный цех на АТЗ, а через год поставили на "бронь", чтобы меня. не забрали в армию. Летим мы уходили на два-три месяца в отпуск, но я возвращался из Благовещенска намного раньше, так как уже привык к Рубцовску. У меня появились там новые друзья, и я играл в футбол за клубную команду вратарем, но главным теперь для меня был уже хоккей!

Мне сразу же запомнилась первая игра в Рубцовске против "Мотора". Я был человеком новым в "Торпедо", но мне сразу же объяснили, что самые главные матчи сезона будут против "Мотора". Эти две команды давно уже выясняли между собой отношения - кто сильнее?

Интерес к этому матчу в Рубцовске был огромным. Кажется, полгорода пришли на хоккей. Начало матча было назначено на 19 часов, но игру мы начали только через два часа, так как стадион был переполнен. Много было пьяных зрителей, детей, и поэтому милиция пыталась как-то рассеять народ подальше от хоккейной площадки, но это ей плохо удавалось.

Все было в этой игре: драки, удаления, вмешательство в игру зрителей. Помню тогда, как барнаульцу Володе Титову сломали ключицу.

Подошло мое время идти в армию. Я хотел попасть в команду армейцев Хабаровска, но в Барнауле на меня уже положил "глаз" Юрий Михайлович Карпенко. Я разными способами пытался продлить свои выступления за "Торпедо", тянул время, но от призыва уйти не удалось, и свои последние матчи я сыграл в Барнауле, против "Мотора". Там уже. досталось больше нам, а после матча меня сразу же забрали в армию - в барнаульскую "Звезду", в которой тогда играли Стадниченко, Ашихмин, Исупов. За "Звезду" я и стал играть, а со второго круга меня заявили и за "Мотор".

Запомнилась тогда мне первая моя игра на выезде - в Дивногорске, против местного "Гидростроителя", когда Леонид Миневич, любящий повозиться с шайбой и с большой неохотой ее отдающий, никак не хотел покидать лед, и наш старший тренер - Юрий Михайлович Величкин - даже просил судей, чтобы они остановили игру, чтобы заменить строптивого Миневича.

Тогда в "Моторе" играло очень много молодежи и играть было сложно с любой командой. А вот на следующий сезон, когда "Мотору" дали место в классе "А", в команде появилось много талантливых игроков, и играть стало интересно.

Я тогда продолжал служить в армии вместе с Володей Титовым, и нам на двоих платили сто рублей. Конечно, на такие деньги ничего себе купить было нельзя, но на карманные расходы хватало.

- Валера, ты запомнился болельщикам не только своей надежной игрой, но и постоянным участником всевозможных хоккейных инцидентов...

- Молодой был, горячий, сил было много... Команда, у нас была молодой, наверное, самой молодой в зоне, и каждая команда как бы старалась на нас отыграть все свои предыдущие неудачи. Их, бывало, злило, что мы бьемся с ними из последних сил, и они начинали наглеть. В первом сезоне я играл в одной паре с москвичом Николаем Шебашевым. И вот в игре с "Таганаем" из Златоуста их игрок Кузьмин начал забивать Шебашева в тот момент, когда я уже заменился. А я в таких моментах всегда старался "спасти" своих игроков, так как в серьезной схватке (потасовке) в нашей команде, кроме меня и Юры Курзенева, остальные большого "веса" (умения хорошо драться) не имели. Вот тогда я и выскочил из-за борта и с ходу ударил Кузьмина - перелом переносицы. Тут уже я неправ оказался - надо было слабее ударить. После игры мне Коля Извеков говорит, что зря я так поступил и нужно перед Кузьминым извиниться - парень-то он хороший. Пошли с Извековым вдвоем в гостиницу "Сибирь". Команда Златоуста там жила. Переговорил я с Кузьминым, объяснился. Тот, в общем-то, меня не осуждал: "Я, говорит, так же, наверное бы, поступил. Жаль только, что все кончилось такой тяжелой травмой, а так все правильно было"'.

Инциденты, они ведь на ровном месте не рождаются. Все идет от недооценки соперника, пренебрежения, плохого судейства, подлых ударов исподтишка. Вот, к примеру, в первом сезоне нас судьи и другие команды за игроков-то не считали. Поэтому и конфликты часто возникали, когда мы здорово "упирались". Допустим, в алмаатинском "Автомобилисте" начинал "поджигать" страсти Окишев, ударами исподтишка, провокациями, но в открытый бой редко шел. Шура Гончаров из прокопьевского "Шахтера" действовал примерно такими же способами и также, драться не любил один на один. А вот Вадик Куликов из Алма-Аты, тот - пожалуйста, всегда к вашим услугам. Он, казалось, не знал страхами и лез во все конфликты. Ударом кулака мог сбить с ног любого, да он и так мог: проехав мимо игрока, только задев того корпусом...

Но были и настоящие, умные и техничные хоккеисты: такие, как Миша Константинов из прокопьевского "Шахтера" и Коля Новиков из Нижнего Тагила. И в нашей команде были отличные ребята. Сколько неприятностей доставляли нашим соперникам нападающие - Николай Извеков или Геннадий Куприянов! С какой страстью и самоотдачей действовали Михаил Сухов или Юрий Курзенев! Какими сильными бросками владели наши защитники! Достаточно вспомнить только тех же Валерия Яхно или Николая Шебашева. Очень стабильно играли Владимир Курицын и Виктор Яковлев. А как затем расцвел талант Бориса Спирина! То есть я хочу сказать, что у нашей команды игровой потенциал был громадный. Только в правильное русло нужно было направить игрока тренеру, и мастерство бы росло как на дрожжах. Сорокин из-за недостатка тренерского опыта, конечно, создал в команде недостаточно жесткую дисциплину, и в дальнейшем команда прогрессировала медленно, но как человек он был очень порядочный и знал хоккей очень хорошо.

Мне хотелось поиграть на более высоком уровне, и через два года выступлений в "Моторе" я принял приглашение от пермского "Молота" - команды первой лиги. Ну, это небо и земля, то, что, я увидел после Барнаула в Перми. Я только в трамвай там зашел и чуть не упал от удивления: на стене, за которой сидел водитель трамвая, висела большая афиша с календарем игр "Молота" и фотографиями хоккеистов. А ведь это был 1969 год! Насколько же они нас опережали во всем!

Жил я в Мотовилихинском районе, недалеко от, стадиона. Платили раза в три больше, чем в "Моторе" - что не играть-то? Зрителям я, видно, приглянулся - всегда очень хорошо ко мне относились. Сначала мне было очень нелегко - уровень игры намного выше. Игру читать не успевал, но постепенно втянулся, стал разбираться что к чему. В первый год бросал по воротам без раздумий - сила-то в руках была, но голы редко получались. Вратари там намного надежнее, чем во второй лиге. А в конце сезона, когда уже всерьез нацелились на место в тройке призеров, действовал уже очень спокойно и уверенно. Нас наградили бронзовыми медалями за третье место - такой праздник в городе был! Всего-то на три очка отстали от победителей - минчан. А вот на следующий сезон (1970-71 гг.), когда к нам в первую лигу "опустили" из "вышки" московский "Локомотив", свердловчан и киевлян, вновь пришлось мне переучиваться. Довелось поиграть против Якушева, Цьшлакова, Волкова, Каменева, Рудакова, Мендубаева, Кутергина, Малько и Краева, Балдериса и Серняева, Кухаржа и Репнева, Шитковского и Ионова. Да разве всех перечислишь? Такие звезды тогда играли! А судьи сумасшедшим авторитетом обладали: я только к Карандину в Риге подъехал... спросить - десять минут получите! Больше к ним ни разу не обращался - от греха подальше.

С Борисом Пономаревым вместе играл, и он нашим пермякам Фролову и Сапичеву в мастерстве уступал заметно, но как изменилась его игра, когда он перешел из "Молота" в рижское "Динамо"! Он там лучшим был - вся команда на него играла. Вот сейчас я думаю - дураком я был, наверное, что не пошел в высшую лигу, может, и из меня получился бы хороший хоккеист. Но это я сейчас так думаю, а тогда мне казалось, что добился в игре неких вершин мастерства. Еще бы! Забивать стал намного больше, "зрячим" стал: замах делаю - все в "лежку", отдаю шайбу - гол! Грудь колесом, в голове - ветер, ну и пошла "звездная".

Из Перми меня долго не отпускали, но я уехал... в Барнаул. И в первое время я за счет старого "багажа" еще был в большом порядке, но ведь и хоккей на месте не стоял. Мне команда доверила быть своим капитаном, и я года два еще был ведущим защитником не только в Барнауле, но и в зоне, наверное. Но потом возомнил о себе черт знает что, и пошло-поехало. И отчисляли, и возвращали, и опять выгоняли. Пил по-черному и от досады на себя, и от того, что казалось, не понимают. Потом просто из-за того, что хотелось выпить. По пьяному делу мне пробили голову - чуть было не помер. Решил остановиться. Хорошо, что в меня поверили и дали возможность вновь вернуться в хоккей - я стал арбитром. Правда, линейным, но зато и в первой лиге довелось посудить много хороших матчей, вновь окунуться в тот мир, в котором я жил столько лет - Я снова "ожил"...

К большому сожалению, как показали дальнейшие события, это были последние слова Валерия в том интервью. Мы довольно часто в последнее время с ним перезванивались, и он обещал мне передать, свои фотографии, говорил, что ему еще есть что сказать, что вспомнил некоторые интересные факты. Мы договорились с ним созвониться после моего судейства в Улан-Удэ. 21 июля я уехал. Вечером того дня ему стало плохо, а 22-го в три часа дня Валерий умер в больнице от кровоизлияния в мозг. Хоронить его пришли многие старые друзья по команде, было много цветов и хороших слов о покойном.

Что хотел сказать опытный мастер? Его спортивная судьба не всегда была счастливой, но своим примером она наглядно показывает, насколько высоко может подняться уровень игры хоккеиста и какие перспективы открывались перед ним, и как можно распорядиться этими возможностями, как легко можно растерять все блага и навыки за короткое время, и как тяжело потом восстанавливать утерянное.

Валерий был простым в общении с собеседником, хорошим товарищем, очень откровенным и обязательным, дорожил сказанным словом, но самое главное - он был очень мужественным человеком и хоккеистом. И как бы его ни трепала судьба, сколько бы раз он ни бросался под шайбу, защищая грудью, а иногда и лицом, ворота своей команды, он всегда верил, что нет безвыходных ситуаций. Его откровенность - тоже проявление, истинного мужества: не всякий смог бы так рассказать о себе.

Лямкин В.Н.
Июль 1993 г.

Последнее обновление: 2.08.2000

Сайт болельщиков хоккейного клуба "Мотор" Барнаул, 1998-2006.
При использовании информации, размещенной на сайте, ссылка на источник обязательна.
Контактные адреса команды разработчиков сайта.